Budapest Régiségei 17. (1956)

TANULMÁNYOK - Nagy Tibor: Héraklész bronzszobrocskája Óbudáról 9-44

на земле, как она изображена на саркофагах. Рекомендуемое дополнение можно подтвердить еще и тем, что грудная или плечевая часть моделированной по соответствующим с фигурой сепвёльдьского Геракла размерам амазонки точно помещалась бы под поднятой ногой нашего Геракла. Дальнейшим подтверждением нашего предположения служит и то, что кроме памятников, изображающих приключения среди амазонок, не найдено ни одного из остальных изображений атлосов (<Ш<и) и ни одной из фигуры с подпертой ногой, которые можно было бы сличить с осанкой сепвёльдского Геракла. Среди изображений àftloi с человеческими фигурами, — кроме сцен Гипполиты, — неизвестны такие типы, которые представляли бы Геракла не во время борьбы, а в триумфальной позе над побежденным врагом. Из сцен, повествующих о сражениях героя со зверями, в этом комплексе можно упомянуть лишь немейское приключение со львом. Находящееся на одном из метопов олимпийского храма Зевса изображение, на котором опирающий голову на руку, усталый от борьбы герой кладет одну ногу на побежденного льва, из-за сидячего положения Геракла не может быть учтен при пополнении. Другие варианты этой сцены встречаются также и в более поздней мелкой пластике. Невзирая на существенно отличающееся настроение концепции, цитированные изображения нельзя использовать для пополнения сепвёльдьской статуэтки уже потому, что Геракл с перекинутой на плечо львиной шкурой, очевидно, уж давно победил немейского льва и празднует окончание другого атлоса. Из произведений мелкой пластики эпохи эллинизма и императоров также известна нам фигура Геракла, кладущего левую или правую ногу на скалу, опирающегося одной рукой на булаву и, в другой держащего бокал или рожок для питья, и отдыхающего около ключа. Этот спокойный, усталый Геракл кроме подпертой ноги не имеет ничего общего с готовым к действию сепвёльдьским силачом. После обозрения типов Геракла, которые могут быть приняты во внимание с точки зрения пополнения, связь между изображениями Геракла и Гипполиты на саркофагах и сепвёльдьской статуей становится еще более тесной. Несомненно наше предположение было бы подтверждено еще больше, если бы нам удалось обнаружить предполагаемый с правом скульптурный образец как бронзовой статуи эпохи Антонина, так и рельефов на саркофагах этой же эпохи независимо друг от друга в одном и том же художественном кругу. При попытках пополнения отсутствующей правой руки сепвёльдьской статуэтки уже 40 было указано на то, что вогнутая перед грудью правая рука не имеет аналогий среди изображений Геракла. Уж из этого свойства можно было заключить, что наша статуэтка является переделкой какого-нибудь более раннего типа. Это подтверждается стоячей фигурой, построенной в стиле лизипповских традиций эллинистического искусства, тщательной и высоко-художественной обработкой поверхности обнаженного тела и характерными чертами головы. Последняя характеристика указывает на стиль окончательного оформления не только образца, но и нашей статуи. В то время как продолговатая, квадратная форма головы, профиль с дугообразным носом, обработка волос несомненно относят голову к типу, характеризуемому Гераклом из Фарнезе, то пустота относительно больших частей щек под глазами, немного слабо отмоделированные губы, почти прямоугольные усики и плотная, но разрыхленная борода своим академическим выполнением указывают на руки копировщика эпохи Антонина. Подобно характерно для стиля искусства эпохи Антонина и дугообразное оформление висящей части львиной шкуры, которое можно сличить с изображениями вытянутой широкой дугой драпировки. Из литературы, подробно изучающей характеристику копирования и преобразования эллинистических статуй, известно, что копировщики эпохи императоров, преобразовав зачастую совсем по своему прежние скульптурные типы и перенеся современные стилевые свойства на выбранные образцом головы статуй, при более значительных работах старались правдоподобно копировать формы тела и моделирование мускулатуры. Такую работу копировальщиков эпохи императоров лучше всего освещает часто (правда, в других отношениях) цитированное место у Лукиана, где он упоминает о повторном копировании сооруженной на агоре статуи Гермеса, так наз. 'Едцщ âyoçatoç. Согласно достоверному описанию копировщики окутали смоляным «панцырем» лишь туловище, а голова и руки были копированы не столь механически, по всей вероятности, свободно. В этом отношении Пернис правильно указал на практику сегодняшних скульптурных ателье. Способ копирования крупной пластики, цитированного Лукианом, если и не во всех отношениях поддается сличению с «копированием» от руки бронзовой мелкой пластики высшего качества, все же может быть поучительным в определенном отношении и для последней. А именно стремление к возможно более правдоподобной передаче поверхностных форм обнаженного человеческого тела. На основе вышесказанного мы считаем правильным выбрать исходной точкой для определения пока что предполагаемого образца сепвёльдьского Геракла ни осанку (которая,