Századok – 1951

RESUMÉE - 592

резюме 59 ;> что сообщение, согласно которому тюрки за их проступки строго наказываются своими начальниками, не вставка Льва Мудрого, как это думали раньше, а было уже и в использованном им источнике. Кроме тех параграфов, в которых автор пишет об отношениях к тюркам и болгарам, а также кроме повторного внесения названия „тюрки", он всего лишь в шести местах делает вставки, важные с точки зрения толкования (стрельба из лука во время преследования, питье лошадиного молока, небольшие расстояния между полками тюрков, глубина фронта, беспощадный способ преследования и обращение с беглецами). Как можно согласовать заявление Льва Мудрого о том, что он на собственном опыте познакомился с тактикой венгров, с тем фактом, что описание этой тактики он взял из источника, написанного три столетия раньше, в котором описывается тактика тюрков и аваров? Это можно объяснить только тем, что Лев Мудрый был уверен в тождественности тюрков, о которых говорится в тактике Маврикия, с тюрками его времен. Об этом свидетельствует и то, что он — в противоречие с обсуждением вопроса других народов — даже не поднимает вопроса о связи между тюрками, упомянутыми в использованном им источнике, и тюрками его эпохи. В труде Льва Мудрого проявляются две типично византийские черты: во первых, взгляд, согласно которому появляющиеся на границе империи народы — собственно говоря, древние народы;"во-вторых, привязанность к писанным источникам, которые в их глазах имели безусловный авторитет. t Итак, Лев Мудрый не был дословным переписчиком источника, как думали некоторые, но, с другой стороны, его нельзя рассматривать также глазами современного филолога, как это делали некоторые другие исследователи. При переписке типичной картины, касающейся гуннско-тюрецких народов, в его работу, естественно, могли попасть ошибки. Исследование уже и до сих пор показало, что его данные относительно вооружения тюрков (венгров) не поддерживаются археологическими находками и что он перенес на венгерское пастушеское общество формы власти кочевых империй. Надо указать, однако, также и на то, что данные восточных и западных источников в большей их части подтверждают то, что пишет Лев Мудрый о тактике венгров. Так, описание византийского императора можно считать достоверным во всем его целом, с той оговоркой, что данная им картина скорее типичная, чем индивидуальная. Данные „Тактики" Льва Мудрого, касающиеся венгров, достоверны постольку, поскольку достоверны данные использованного им источника, относящиеся к аварам и тюркам. Ведь укоренившаяся в византийской воззрении картина, возрожденная Львом Мудрым, не была верным отражением постоянно изменяющейся исторической действительности и уже первоначально не давала индивидуальной характеристики того или иного народа, а сложилась из объединения и зафиксирования типичных, характерных черт, относящихся к целым группам кочевых, конных народов, бывших на определенном уровне развития, живших в племенных или родовых организациях. Табор Виттманн: ГАБОР БЕТЛЕН — ОРГАНИЗАТОР АРМИИ Автор делает попытку, анализируя один детальный вопрос, выяснить некоторые еще не освещенные на основании марксизма события первой половины XVII столетия, а также представить в чистом виде загрязненную исторнодрафией контрреволюционной эпохи фигуру трансильванского княза Габора Бетлена, одного из крупнейших личностей венгерской истории. В начале XVII столетия Венгрия была разорвана на три части: западная часть — не имевшая ни малейшей независимости — была продвинутым бастионом Габсбургов; средняя часть была захвачена турками, а третья часть, Трансильвання, находилась в особом положении. После войны за свободу, возглавляемую Иштваном Бочкаи (1604—1606), Трансильвання в руках умелых правителей играла роль средства объединения и освобождения страны. Одним из таких выдающихся правителей был Габор Бетлен. Целью этого великого борца за свободу, в трех случаях поднявшего оружие против угнетающей страну габсбургской власти, было освобождение страны от обоих врагов. В борьбе против немцев и турков он умело старался использовать противоречия между ними, но так как это не могло привести к полному успеху, Габор Бетлен искал союза с антигабсбургскими державами, а прежде всего предпринял шаги к овладению чешской и польской коронами, чтобы с возросшей силой выступить и против турков. Он оказывал помощь чешскому национальному движению (1618—1620), а в конце своей жизни хотел создать русско-трансильванский союз против польского короля. 38 Századok