Braginszkij, Emil: Raszkrütoje okno; Q 646

- 14 Как сердце-то? НИКОЛАЙ КАСЬЯНОВИЧ. Ничего, стучит. СОФЬЯ ПЕТРОВНА. Когда я узнала, что у вас был приступ /Николай Касьянович усмехнулся/, у меня сомой в груди закололо. НИКОЛАЙ КАСЬЯНОВИЧ. Соня, вы настоящий друг... СОФЬЯ ПЕТРОВНА. Люблю отдыхать в кресле. Этому креслу лет двадцать, я перебила его и стало как новее, /Из соседней комнаты с криком: "Стой, стой!" в коридор выбегает КАТЯ и, застонав, падает. Все испуганно бросаются к ней: СОФЬЯ ПЕТРОВНА, НИКОЛАЙ КАСЬЯНОВИЧ, НАДЯ, СЕРГЕЙ./ Что с тобой, Катя?.. Катя... КАТЯ /приподнимается и обводит всех торжествующим взглядом/. Я репетирую! /Смех. СОФЬЯ ПЕТРОВНА и НИКОЛАЙ КАСЬЯНОВИЧ возвращаются в комнату, СЕРГЕЙ и НАДЯ вновь скрываются в ванной, а счастливая КАТЯ уходит в глубь коридора./ СОФЬЯ ПЕТРОВНА. Мечтает стать актрисой. Ну какая из нее актриса? Пусть идет в Медицинский! НИКОЛАЙ КАСЬЯНОВИЧ /резко/. Панацея от всех бед! Молодой человек желает быть актером, писателем или художником, а родители силком волокут в Медицинский. А потом люди удивляются - сколько плохих врачей! СОФЬЯ ПЕТРОВНА. Вон Кирилл тоже жалеет... Хочет быть конструктором, а операцию сделал блестяще! НИКОЛАЙ КАСЬЯНОВИЧ. Да, ничего. СОФЬЯ ПЕТРОВНА /улыбается/. Сегодня опять чего-то строил.