A Veszprém Megyei Múzeumok Közleményei 10. (Veszprém, 1971)
Nagy László: A veszprémi tobakok
«Бревно-чурбан» состояло из двух частей:' л самого ствола и Х-образных ног. Порода дерева и форма ствола изменялись со временем. Предком его был круглый деревянный «ствол-чурбан» изображенный на (рисунке № 12 и 14). Отсюда то и происходит его название. Позднее появился «ствол-чурбан», разрезанный пополам вдоль по длине, (рисунок № 13), а в дальнейшем —выдолбленный долевой ствол (рисунок № 14) уже более легкого веса. Позднее, разработанный в эпоху заводского производства, «ствол» изготовляли из соединенных друг с другом реек, снизу прикрепляли тремя досками, а сверху покрывали жестью (рисунок № 15). Характерно, что на кожевенных заводах приспособления для ручного мездрения, покрытые бетоном или сталью, и в настоящее время, называют «бревном-чурбаном», а мездрильный нож — «косой». в) После отмочки, веспремские тобаки также удаляли мех со шкур известью, и этот процесс назывался «золением». Чтобы не испортить хорошо продаваемую шерсть, меховые шкуры намазывали известковым раствором кистью с длинной рукояткой, эти шкуры складывали пополам внутрь мехом, и накладывали их друг на друга. От известкового раствора корни меха ослабляли, после чего шерсть тонкорунных овец отталкивали тупой «косой» на «стволе-чурбане», а шерсть венгерских овец «рацка» сдирали, прикрепив к доске, которую ставили к стене. Шкуры, очищенные от меха и шерсти — «голье» — еще раз подвергали «золению» в бочках врытых в землю, в которых был свежий известковый раствор. После этого хорошо отмывали шкуры от извести в барабанах с перфорированными боками, и эти барабаны опускали в речку Шед. Потом еще раз мездрили шкуры, отчищали лицевую сторону острой «косой», удаляли с них еще оставшиеся ворсинки, грязь, и снова промывали в реке или в чанах. Шкуры с менее ценным меховым покровом, или стриженные шкуры, как и все кожевники, тобаки тоже загружали в известковый раствор, и в процессе «золения» несколько раз выбрасывали шкуры на края ям или чанов, для того, чтобы перемешать осевшую известь. Выбрасывание во время «золения» автор излагает очень подробно на основе данных, собранных им в Трансильвании, во время этого процесса применяли кроме мешалки, подъемную штангу, большие и маленькие «щипцы». Возможно, что более бедные веспремские тобаки эту операцию, для проведения которой требовалось три человека, выполняли в одиночку, вручную, защищая свои руки от извести слоем дубильного экстрата. Шкуры, с менее ценным меховым покровом, после удаления шерсти и мездрения, снова клали в свежую известь, после чего шкуры отмывали от известкового раствора в реках или больших чанах, потом производили чистку лицевой стороны, и промывали еще раз. Очевидно, что со временем веспремские тобаки тоже применяли несколько видов известковых материалов и различные типы известковых ям, «пепельников». Можно предполагать, что они уже не применяли простую зольную щелочь. Может быть, что они применяли известь, перемешанную с просеяным пеплом, о чем и свидетельствует то обстоятельство, что «зольник» по-венгерски тоже называли «пепельником». Позднее, в качестве химического дубильного препарата, для подкрепления извести добавляли «аурум» (неизвестное сульфидное соединение). Можно предполагать, что раньше, в качестве «зольника» использовали «пепельники», врытые в землю (рисунки № 18 и 19), после этого деревянные бочки, врытые в землю, к которым прикрепляли деревянные дощечки «деревянные подушечки», так же, как и в Трансильвании, (рисунки № 20—21). На эти «подушечки» набрасывали шкуры. «Зольники», в городе Веспрем, помещенные в большинстве случаев под открытым небом, со временем были заменены бетонными чанами, на которые при набрасывании шкур в качестве «подушечки» клали доски. г) Полное удаление извести, вредной для «голья», размягчение разбухшей и отвердевшей от извести шкуры, возможно было достичь протравливанием.^Травильные материалы изготовляли в основном из кала собак. Кал собак собирали мальчики —ученики согнутым железным обручем в деревянные ведра, (рисунки № 24—26). Те, которым стыдно было делать эту работу, на верх ведра клали грецкие орехи или цветы, а обруч прятали под фартук. Раньше этого не стыдились даже молодые люди, которые ходили собирать кал собак в желтых фартуках с зелеными лентами. Иногда кал собак покупали от ребят и цыганок. Собранный кал сушили, размельчали, а потом размачивали в воде, после всего этого погружали в этот раствор шкуры на одну ночь. Особенно ценным травильным материалом считали белый кал собак, так как полученная из него фосфорная кислота более эффективно растворяла известь, смягчала кожу. Вполне возможно, что кожевники в Трансильвании и в Болгарии, изготовлявшие сафьяновые и кордованские кожи, для того, чтобы дубильный раствор лучше всасывался (впитывался) в кожу, перед отмочкой, топтали ногами кожу в чанах с дубильным раствором. А может быть, что кожу перемешивали вручную, при помощи «растяжной доски». Однако этот метод не был характерен для тобаков, при изготовлении сафьяновой и кордованской кожи, (рисунки № 41—42). Во время протравливания шкур особое внимание надо было обращать на сам состав дубильного раствора. Густой дубильный раствор, также как и крепкий или комковатый известковый раствор, мог сжечь кожу, а неравномерная, недостаточная обработка шкуры могли оставить светлые пятна на коже. Нет никаких данных о том, что веспремские тобаки, кроме кала собак, применяли бы и другие дубильные материалы: отруби, инжир, мед, или виноградный сок. д) Веспремские тобаки, также как и большинство кожевников XVIII и XIX веков, изготовлявших кордованские и сафьяновые кожи, применяли для дубления кожи —сумах. Очевидно они смогли убедиться в том, что сумах целесообразнее всех других дубильных растений, применять для дубления, так как сумах не красит кожу (не выедает, не вытравляет) цвет натуральной кожи, а дает возможность ее чисто и равномерно выкрасить. Из сумаховых растений применяли один •— единственный вид сумаха, который был распространен в окресностях Веспрема Cotinus coggygria Scop. (Rhus Cotinus L.) (рисунки № № 27—30 и 32). А более редкий вид сумаха Rhus coriaria L. — они могли получить очень редко, путем торговли, но уже в переработанном виде, (рисунок № 31). Так как за сумахом (Cotinus) не надо было далеко ходить, ведь это растение росло в окресностях Веспрема, тобаки сами или с некоторыми поденщиками собирали ветки с нежными листьями, или только листья, если им требовалось немного сумаха. Но более имущественные тобаки арендовали несколько тысяч гектаров леса, и сумах убирался в них уже наемной силой, нанималось около 70—80 человек. Ветки сумаха с листьями высушивали в гумнах, точно так же, как и сено, растилали, переворачивали вилами, укладывали скирдами, после чего раздавливали (разминали) лошадьми или молотилками, удаляя большие, крупные ветки. Измельченные листья сумаха увозили домой в тюках. Однако такой вид сбора сумаха обходился очень дорого, из-за высокой оплаты рабочей силы, и из-за частых дождей урожай сумаха очень часто был под угрозой (уборка проводилась обычно с июля по сентябрь). А также помещики неохотно видели в своих лесах поденщиков, которые наносили значительный ущерб деревьям и зверям, а прибыли от них фактически не было. Позднее, в начале XIX века сумах превратился в предмет тогровли, в средство спекуляции. Цены на сумах быстро росли. Уборкой сумаха стали заниматься и крестьяне. У крестьян сумах покупали купцы, или же если могли, то и тобаки, в зеленом виде. В таком случае 238
